Сильвия Плат. Бессонный Ночное небо всего лишь разновидность копирки, Черно-синее, с отпечатками множества...

Сильвия Плат. Бессонный

Ночное небо всего лишь разновидность копирки,
Черно-синее, с отпечатками множества звезд,
Впускающих свет — за просветом просвет —
Белый, как кость, как смерть, что маячит за всем.
Под взглядами звезд и оскалом луны
Он мечется по пустыне подушки, бессонница
Распростерла во все стороны свой мелкий, бередящий песок.

Снова и снова старый зернистый фильм
Обнажает конфузы — промозглые дни
Детства и юности с прилипчивыми мечтами,
Лица родителей на длинных стволах, то строгие, то в слезах,
Его довел до слез сад искривленных роз.
Лоб его в буграх, как мешок с камнями.
Воспоминанья толкутся, пробиваясь на авансцену, как кинозвезды, вышедшие в тираж.

Таблетки его не берут — ни красные, ни пурпурные, ни голубые —
Как они озаряют скуку затянувшегося вечера!
Эти сладковатые планеты на время
Отвоевали ему жизнь, крещенную в не-жизни,
И сладкое заторможенное пробужденье беспамятного младенца.
Теперь таблетки выдохлись и поглупели, как античные боги.
Их маково-сонные краски не помогают ему.

В голове его интерьеры серых зеркал.
Любой жест моментально летит вдоль по аллее
Уменьшающихся перспектив и в конце
Стекает, как вода в отверстие раковины.
Он не может уединиться в комнате, лишенной век,
Голые провалы глаз широко раскрыты,
Уставившись на неустанное мерцанье происходящего.

Всю ночь напролет в гранитном дворе незримые кошки
Вопят, как женщины или неисправные приборы.
Он уже чувствует, как рассвет, его белая болезнь,
Подползает с массой тривиальных повторов.
Теперь город — карта жизнерадостного щебета,
И повсюду люди с серебряно-слюдяными и пустыми глазами
На работу едут рядами, точно им недавно промыли мозги.